Проект сверхтяжелого танка: каким бывает оружие пропаганды

В 1915 году майор британской Королевской военно-морской авиационной службы Хеттерингтон предложил проект «сухопутного» крейсера, предназначенного для прорыва укрепленных линий обороны противника. Машина должна была вооружаться шестью корабельными 102-мм орудиями и 12 пулеметами. Передвижение осуществлялось на трех колесах диаметром 12 м. Предполагаемая масса составляла 1000 т. Проект был забракован еще во время защиты как не соответствующий техническим возможностям. Примерно в то же время неизвестный русский изобретатель пытался убедить военное ведомство в целесообразности постройки бронированных «самоходов» — тяжеловооруженных амфибий, переделанных из устаревших броненосцев Черноморского флота путем установки на них изобретенного автором проекта движителя, принцип действия которого так и остался в тайне. Конструктор уверял, что соединение из таких машин сможет нанести сокрушительный удар по стратегически важным объектам северной Германии и таким образом предрешить ход войны.

Атака англичан на реке Сомме 15 сентября 1916 года показала, что на поле боя появился качественно новый вид оружия. Вскоре танками были оснащены Французская и Кайзеровская армии. Однако тема сверхтяжелых боевых машин пока не вышла на первый план: многие военачальники того времени были приверженцами «модной» доктрины итальянского генерала Джулио Дуэ, ставившего во главу угла массированные воздушные удары.

В 1932 году в Советском Союзе, непрерывно развивавшем танковую тематику, немецкий инженер Эдвард Гроте, работавший тогда по приглашению в КБ ленинградского завода «Большевик», выдал два эскизных проекта сверхтяжелых танков. Вооружение, расположенное в трех или шести башнях, должно было состоять из восьми пушек. В качестве «главного калибра» конструктор предлагал установить пару 305-мм корабельных орудий от линкоров типа «Севастополь». Экипаж танка должен был составить 40 человек, а боевая масса приближалась к 1000 т. Танк должен был приводиться в движение двигателями внутреннего сгорания суммарной мощностью около 24 000 л.с. В ходовой части предусматривались гидравлическая трансмиссия с электроуправлением и гидравлическая подвеска катков (передовое решение для 1930-х годов). Комиссия Управления моторизации и механизации Красной армии признала конструкцию танка чересчур громоздкой и нетехнологичной. После того как в 1933 году Гроте потерпел неудачу и со своим средним танком ТГ, инженеру предложили покинуть СССР.

Но на этом история советских гигантов не закончилась. УММ заинтересовалось проектом 600-тонного танка, разработкой которого занимался конструктор из научно-исследовательского отдела Военной академии механизации и моторизации РККА М.В. Данченко. Однако вскоре деятельность была свернута, по-видимому, не без влияния маршала М.Н. Тухачевского — приверженца легкой и подвижной военной техники.

Интерес к танкам возрос только после войны в Испании, которая показала необходимость присутствия на поле боя тяжелых бронемашин, способных «взламывать» вражескую оборону. Именно тогда многие страны начали развивать этот вид боевой техники, пытаясь наверстать упущенное. Работы велись в основном по двум направлениям: создание «легких» пушечно-пулеметных танков и «средних», вооруженных пушками достаточно большого калибра и одетых в противоснарядную броню. При этом с усилением вооружения, защиты и ростом мощности двигателей масса танков непрерывно возрастала.

В июне 1942 года фирма «Крупп» подготовила эскизный проект и техническое задание на танк Р.1000 «Ратте» («Крыса»). Инициатором проекта выступал уже знакомый нам инженер Эдвард Гроте, в те годы занимавшийся в германском министерстве вооружений разработкой подводных лодок. На танк невиданных размеров (длина 35 м, ширина 14 м, высота 11 м) предлагалось установить трехорудийную башню от «карманного» линкора типа «Дойчланд» со снятым центральным орудием. Проект «Ландкрейзер», как назвал его сам автор, был одобрен Гитлером. Фюреру, как и любому диктатору, были свойственны гигантомания и страсть к «супероружию» — особенно когда дело доходило до разработки перспективной военной техники.

Основное вооружение предполагаемого «сухопутного крейсера» состояло из двух уникальных по своим боевым характеристикам пушек SK C/28 калибром 283 мм. Эти орудия, разработанные в 1930-х годах, должны были свести к минимуму отставание униженных Версальским соглашением Кригсмарине от других военных флотов, при этом формально не нарушая условий договора, ограничивавшего максимальный калибр корабельных пушек. Достаточно широкая номенклатура 300-килограммовых боеприпасов позволяла эффективно поражать самые разнообразные цели. Дальность стрельбы при максимальном угле возвышения в 40 градусов достигала 36 475 м. Система заряжания при фиксированном угле в два градуса позволяла делать до трех залпов на ствол в минуту (хотя практическая скорострельность не превышала двух). В качестве вспомогательного «оружия самообороны» танка планировалось использовать 128-мм орудие PaK44, идентичное установленному на танках «Ягдтигер» и «Маус». Зенитное вооружение состояло из нескольких 20-мм автоматов, установленных в открытых рубках.

Силовая установка представляла собой два 24-цилиндровых «подлодочных» дизеля MAN V12Z32/44, способных обеспечить расчетную скорость в 44 км/ч. Машина передвигалась на двух трехрядных гусеницах шириной по 3,6 м. Такая конструкция позволяла добиться достаточно низкого для подобной машины давления на грунт примерно в 1,38 кг/см² (для сравнения: удельное давление на грунт у Т-34−76 составляет 0,65 кг/см², а у легкового автомобиля — около 1,4). Таким образом, внешние ряды гусениц были бы практически не нужны, если не принимать во внимание огромную силу отдачи корабельного орудия, которая буквально «впрессовывала» бы танк в землю.

Бронирование состояло из многослойной цементованной брони, лоб корпуса закрывала 250-мм плита, гарантированно неуязвимая для любых средств противотанковой обороны. Конструкция корпуса сваривалась с использованием характерного для немецких танков соединения бронелистов «в шип».

На «Ландкрейзере» инженер Эдвард Гроте остановиться не смог и уже к декабрю 1942 года представил комиссии Генштаба эскизный проект танка Р.1500 «Монстр» боевой массой 1500 т, вооруженного артиллерийским орудием — пушкой «Дора» калибром 800 мм, устанавливавшейся на железнодорожную платформу. (Кстати, «Дора» до сих пор остается самой большой пушкой в мире.) После выстрела гигантского орудия рельсовое полотно вминалось на 5 см в землю — такова была отдача при сгорании тонны пороха. Этот проект был отвергнут почти сразу же, особенно после испытаний самого орудия, не показавшего высокой эффективности. Начальник Генерального штаба сухопутных войск фашистской Германии, генерал-полковник Франц Гальдер, охарактеризовал «Дору» как «настоящее произведение искусства, однако совершенно бесполезное».

Летом 1942 года еще ничто не предвещало Германии сокрушительного поражения, и концепция такого танка вполне себя оправдывала при условии использования его в качестве тяжелой самоходной артиллерийской установки. Мощное орудие было бы просто незаменимо при взятии хорошо укрепленных позиций противника, при предполагаемом штурме больших городов, таких как Ленинград и Москва (эх, было бы такое у наших под Кенигсбергом!). В отличие от сверхтяжелых пушек, таких как «Дора», корабельное орудие обладало замечательной баллистикой и высокой точностью. Одно попадание снаряда гарантированно выводило бы из строя любую огневую точку.

Был и другой вариант применения. О нем говорит и то, что инициаторами разработки были Кригсмарине — военно-морские силы фашистской Германии. «Ратте» мог стать передвижной береговой батареей для отражения атак с моря и препятствования высадке десанта. Соединения из нескольких башен от линейного корабля, способные перемещаться со скоростью хотя бы 10 км/ч и меняющие позицию в темное время суток, могли бы стать сложнейшим препятствием для высадки союзников в Нормандии. Учитывая высочайший уровень развития связи и корректировки огня в немецкой армии и возможность использования заранее подготовленных позиций, «Ратте» могли бы нанести англо-американским войскам очень серьезный урон, вплоть до срыва операции «Оверлорд». Кстати, по одной из версий, орудийная башня от так и не построенного Р.1000 была установлена именно в качестве стационарной береговой батареи в Норвегии.

Производство гигантского танка было возможно только на огромном заводе или судостроительной верфи. Потребовались бы колоссальные затраты ресурсов, в том числе и человеческих. Практики таких работ в мировом машиностроении еще не было, и разработчики неминуемо столкнулись бы с целым рядом чисто конструктивных проблем, ведь за счет простого пропорционального увеличения размеров деталей обычного танка сконструировать новую машину было нельзя.

Отдельным вопросом при создании бронемонстров было бы изготовление достаточно надежной трансмиссии и ходовой части, так как ремонт в полевых условиях крайне затруднен, а о буксировке исполина в тыл не могло быть и речи. Ведь даже подбитый или сломавшийся на поле боя крошка «Тигр» эвакуировался с помощью четырех-пяти гусеничных тягачей.

Поистине неразрешимая задача — переброска супертанка к месту боевых действий. Железная дорога отметается сразу. Если вопрос с доставкой 180-тонного «Мауса» еще удалось как-то решить за счет конструирования специальной двенадцатиосной платформы, то транспортировать миллион килограммов по железной дороге просто нереально. Своим же ходом машина могла бы добраться только ценой огромных материальных затрат и, что самое важное, потери драгоценного времени, рискуя при этом попасть под удар диверсантов или партизан.

Для боевого использования подобной машины пришлось бы создать отдельную инфраструктуру, занимающуюся обеспечением, боевым охранением и ремонтом. К тому же огромный танк был бы прекрасной мишенью для крепнувшей советской авиации. Ведь попадание 500-кг бомбы с пикирующего бомбардировщика если и не привело бы к пробитию брони, то вызвало бы гарантированную детонацию снарядов в боеукладке. А в советских ВВС были мастера, попадавшие бомбой и в менее габаритные цели. В случае разрыва бомбы рядом танк, скорее всего, был бы обездвижен и нуждался бы в сложнейшем ремонте, а летчики «Петляковых» быстро довели бы дело до логического конца.

Приняв во внимание эти обстоятельства, в начале 1943 года опытный и всегда прагматично мысливший рейхсминистр вооружений Альберт Шпеер лично приказал прекратить все работы по «Ланд-крейзерам» с целью высвобождения ресурсов и производственных мощностей для изготовления «обычного» оружия, потребность в котором росла с каждым днем. «Мышонку» Porsche 205 так и суждено было остаться самым тяжелым из построенных танков. Со временем стало понятно, что танк весом более 60−70 т, выдержать который не в состоянии ни один мост и ни одна платформа, — это не более чем источник неудобств. А с развитием управляемого ракетного оружия поражение даже таких высокозащищенных объектов, как «Ратте», свелось бы к точной доставке мощного фугасного или ядерного заряда. Тем не менее задел в области сверхтяжелых гусеничных машин оказался исключительно полезен при разработке карьерных роторных экскаваторов и тяжелых гусеничных транспортеров, наподобие «Краулеров», доставляющих «Спейс-шаттлы» к стартовой позиции.