Человек, который поставил мир на лыжи: Как писатель-неудачник изменил наше представление о лыжах

На протяжении многих веков лыжи представляли собой длинные (больше 2 м) плоские полозья с загибом спереди, вырезанные из сплошного куска дерева, обычно гикори. Лыжа шириной 10 см и толщиной 3 см весила больше двух килограммов. Изгиб лыжи вверх в середине (весовой прогиб) был сделан для равномерного распределения давления от лыжника по всей длине (а не только в зоне под ботинком). После нескольких спусков деревянную лыжу нужно было смазывать воском, чтобы к ней не прилипал снег. От катания по жесткому снегу и льду ребра быстро стачивались и расщеплялись. Хотя лыжи старались защищать от влаги, вода все равно попадала внутрь, и со временем лыжа скручивалась и теряла форму.

Первые слоеные деревянные лыжи появились еще в 1890-х годах. Они были легче, чем лыжи из массива дерева, и стали особенно популярны в конце 1930-х годов, когда появились водостойкие клеи, с помощью которых соединяли слои шпона. К 1951 году 90% производимых лыж были слоеными, но и они были далеки от идеала.

Говард Хед, самый младший из четырех детей, родился 31 июля 1914 года в Филадельфии. Его отец был стоматологом, а мать имела ученую степень по математике. Говард Хед хотел стать писателем, как его старшая сестра. В 1932 году он поступил в Гарвардский университет и начал заниматься литературой и английским языком. Успехи его были не слишком впечатляющими, но оказалось, что у него большие способности к технике. Он перевелся на инженерный факультет и закончил его с отличием в 1936 году.

В 1939 году его приняли на должность клепальщика на авиазавод Glenn L. Martin в Балтиморе, а через год он уже был «начальником всех клепальщиков». Потом началась Вторая мировая война и Говард перешел в инженерный отдел, где стал заниматься разработкой конструкции двухмоторного бомбардировщика B-26. В этом самолете было использовано принципиально новое решение — слоистая металлическая конструкция с сотовым наполнителем. Обшивка была сделана из алюминиевого сплава и соединялась встык вместо традиционных швов внахлест. Именно в эти годы Говард познакомился с технологиями, которые позднее произвели переворот в спортивной промышленности.

В 1947 году 32-летний Говард Хед поехал с друзьями на горнолыжный курорт в штате Вермонт. Катание на горных лыжах ему понравилось, но он чувствовал себя расстроенным и униженным тем, как безобразно он катался. Как и большинство новичков до него и после, он винил во всем «длинные и неповоротливые деревянные лыжи». Однако в отличие от большинства начинающих он подошел к делу с позиции инженера.

Конструкция лыжи удивила Хеда. «Если бы дерево было самым лучшим материалом, — сказал он, — то самолеты продолжали бы делать из него». Впрочем, алюминий и сталь применялись для создания лыж и ранее. Сплошные металлические лыжи были прочнее деревянных и скользили быстрее, но на морозе снег намерзал на поверхность, и они практически останавливались. К тому же металлические лыжи сильно вибрировали (по сравнению с деревянными) на жестком снегу, что осложняло управление, а при ударах — легко деформировались, и за это лыжники называли первые модели «консервными банками».

Если Хед и знал об этих проблемах, то они его не слишком беспокоили. Вернувшись в Балтимор, он начал рисовать эскизы. Из авиапромышленности Хед взял идею «металлического сэндвича». Лыжи, которые он себе представлял, должны были состоять из алюминиевой оболочки с пластиковыми сотами внутри. Говард не бросил работу, но решил вложить $6000, выигранных в карты, в свой лыжный проект. Ему помогали три механика с завода, после основной смены и по выходным они работали вместе с Хедом в арендованной электромастерской в Балтиморе.

Самой сложной технической задачей было склеить все три слоя вместе — алюминий, пластиковые соты и алюминий. Обувной клей, которым пользовался Хед, требовал давления и нагрева. При сжатии прессом из лыжи выдавливалось слишком много клея, и поэтому для создания давления использовалась резиновая камера, в которую закладывали «лыжный бутерброд». Воздух из камеры откачивали с помощью компрессора от старого холодильника, обеспечивая таким образом равномерное обжатие. в железном ящике, напоминающем гроб, машинное масло нагревали с помощью газовых горелок до температуры 1800С и опускали туда резиновую камеру. Это была «тяжелая, опасная и грязная работа, — вспоминает Хед. — Вонь и дым были ужасные... Любой человек, проходящий мимо нашей мастерской ночью, подумал бы, что мы — средневековые алхимики, но никак не люди, создающие новые лыжи».

Через полгода Хед уже вез шесть пар лыж на курорт Стоув для испытаний. Первая лыжа сломалась прямо в руках одного из инструкторов-испытателей, который решил попробовать ее на изгиб. Остальные образцы были не лучше — во время катания они буквально разваливались на куски. Инструкторы ушли посмеиваясь, но один из них, Нил Робинсон, заинтересовался и выразил желание помочь в испытаниях.

Хед вернулся в Балтимор и заменил хрупкие пластиковые соты на сердцевину, склеенную из шпона хвойных пород дерева. Спустя много лет он так говорил о своей работе в эти два года: «Если бы я знал, что потребуется сделать 40 прототипов, я бы бросил это дело. Но, к счастью, каждый раз мы думали, что следующий вариант будет удачным». Очередную пару отправляли Робинсону, который катался на них, пока они не ломались, и высказывал свои замечания.

Во время поездки на курорт Аспен, Хед предложил другому инструктору, Стиву Нолтону, попробовать свою последнюю разработку. Нолтон быстро скользил по склону, пока не попал на кусок льда, где его снесло в сторону. Дальнейший путь он проделал пешком, пришел к Хеду, держа в руках лыжи с толстенным слоем снега, намерзшего на скользящую поверхность, и, указав на зеркальную верхнюю крышку, сказал: «Можешь привернуть эти лыжи к стене в туалете. Когда мужики будут бриться, они смогут смотреться в них. Больше они ни на что не годятся!» Хед сделал выводы и в следующем варианте наклеил на лыжу тонкий слой фенольного пластика. В отличие от металла пластик можно было покрывать воском, и эта модель уже хорошо скользила по любому типу снега.

Многие деревянные лыжи того времени имели снизу металлическую окантовку — длинную и острую кромку, которая врезалась в снег в поворотах. Хед отказался от этого примитивного решения и использовал высокоуглеродистый стальной кант.

К весне 1950 года Хед разработал окончательную конструкцию, которая весила столько же, сколько и деревянная лыжа. К этому времени у него закончились деньги — и свои, и те, которые он занимал у друзей. Полтора года он не платил своим рабочим, а сам жил в подвале. Тогда Хед сказал: «Либо эта лыжа будет удачной, либо мне придется закрыть лавочку и искать работу».

Зима закончилась, и местом для испытаний было выбрано ущелье Такерман в штате Нью-Хэмпшир. «Говард попросил меня подняться на самый верх, — вспоминает Клиф Тейлор, — и съехать вниз». Тейлор, ветеран легендарной 10-й дивизии горных стрелков армии США, работал инструктором лыжной школы в Аспене. Хед рассказывал позднее: «Я смотрел на инструктора, поднимающегося к гребню, и думал, что все мое будущее там, на этой горе». Тейлор лихо съехал на скорости под 100 км/ч, затормозил перед Хедом, подняв фонтан снега, и закричал: «Отлично! Они просто супер, мистер Хед!»

Хед подал заявку на изобретение «композитных дерево-металлических лыж с пластиковой скользящей поверхностью» (и получил патент в 1954 году). Вместо того чтобы создавать легкие лыжи, он сделал их более жесткими на скручивание. Такие лыжи лучше держались на снегу и легче поворачивали. Сопротивление скручиванию у металлических лыж Хеда было в три раза больше, чем у деревянных моделей. Они четко «держали кант» и шли быстрее по всем типам снега, и поэтому ими было проще управлять в повороте. Кроме того, металлические лыжи были, несомненно, долговечнее деревянных. Хед к тому же сделал лыжи более мягкими на изгиб, что облегчало обучение начинающих.

В 1950 году он отправил пробные партии своего товара в магазины и «гастролировал» по лыжным курортам, продавая лыжи прямо «с колес». Лыжные инструкторы скоро поняли, что они тоже могут подзаработать, продавая лыжи Хеда. Даже Стив Нолтон сдался, и вместо того чтобы использовать лыжи Хеда в качестве зеркала в туалете, стал продавать их в спортивной школе Аспена.

Первую свою модель Хед назвал Standard («Стандарт»). Когда он обнаружил, что полированный алюминий раздражает глаза бликами и легко царапается, то добавил в конструкцию декоративный пластик сверху и по бокам. Несмотря на то, что цена у «Стандарта» была высокой — $85 за пару (лучшие деревянные лыжи стоили не больше $45), «металл» быстро завоевал популярность. Этому способствовало еще и то, что продавались лыжи с невиданной до этого годовой гарантией. Хед открыл мир лыжного спорта для множества людей, в частности для женщин, которые считали, что деревянные лыжи тяжелы в управлении.

Зимой 1951—1952 годов Хед и два его сотрудника сделали 300 пар и остались в минусе. в следующем сезоне они выпустили 1100 пар лыж и свели концы с концами. А годом позже Хед получил первую прибыль — $1200. Говард продолжал экспериментировать и разработал лыжи для специальных целей, например для слалома, для глубокого снега, для начинающих, для серьезных лыжников. Лыжники-спортсмены не торопились признавать металлические лыжи, поэтому Хед начал заниматься спортивной моделью. В 1956 году он разработал первую систему виброгашения для лыж, вставку из неопрена под верхней металлической пластиной. Это снизило вибрацию на высоких скоростях и облегчило катание по буграм.

В 1961 году Хед представил спортивную модель Competition, а в 1963 году неизвестный до этого швейцарец Йоос Минш взорвал горнолыжный мир, выиграв предолимпийский скоростной спуск на лыжах Head. В следующем году в Инсбруке «Хеды» привезли американца Жана Собера к двум олимпийским медалям — серебряной и бронзовой. А еще через пару лет три из десяти лучших лыжников во всех крупнейших международных соревнованиях выступали на лыжах Head Competition. В 1967 году Хед предложил модель 360 — универсальную версию Competition для неспортивного катания, которая стала одной из наиболее продаваемых лыж в мировой истории. К 1966 году фирма Head Ski имела 500 сотрудников и собственную фабрику в городке Тимониум (штат Мэриленд). Фирма получала $25 млн. прибыли в год от продажи 300 тысяч пар лыж в семнадцати странах, занимая первое место в мире по производству горных лыж для отдыха.

Случались у Хеда и ошибки. Ян Фергюссон, один из руководителей компании Head Ski, вспоминал, каким упрямым был Хед в отношении стеклопластика. «Стеклопластиковые лыжи стали пользоваться популярностью у спортсменов и инструкторов, — рассказывал Фергюссон. — Мы говорили Говарду, что ему надо серьезно разобраться со стеклопластиком, но он все время возражал: 'Стеклопластик — это провал. Его уже завтра не будет!' Проблема заключалась в его невероятной гордости за собственные достижения. Говард изобрел алюминиевые лыжи и не мог справиться со своим честолюбием».

Став во главе большой компании, Хед стал председателем совета директоров, но он больше не занимался напряженной ежедневной работой, которая так ему нравилась. В 1969 году он продал свою компанию спортивной фирме AMF за $16 млн. В возрасте 55 лет он мог с почетом уйти на пенсию, осознавая, что перевернул весь горнолыжный спорт и заставил промышленность работать на благо лыжников. С 1947 года, когда он впервые прокатился на лыжах, количество горнолыжников в США выросло в 400 раз и составило 4 миллиона. С того момента, как Хед разработал модель «Стандарт», до продажи компании Head Ski производство лыж в мире ежегодно увеличивалось на 15%.

Эдвард Скотт, изобретатель алюминиевых лыжных палок, говорил о Хеде: «Говард принес стабильность в безответственную отрасль промышленности, которой заправляли мелкие торгаши и авантюристы. Создав надежный и долговечный продукт, на котором можно было удивительно легко кататься, Говард фактически поставил Америку на лыжи».

Личная жизнь Хеда была не особо удачной. Он был женат четыре раза и имел дочь. Его абсолютная преданность работе была легендарной, близкие люди называли его «скучным инженером, который знает все». После выхода на пенсию он сам сказал об этом так: «Я ухожу из мира вещей и направляюсь в мир людей. Творчество — сильный наркотик, заставляющий человека двигаться все дальше и дальше, пока он не умрет старым и одиноким. Я этого не хочу». В мире людей он нашел поддержку в лице Марты Фритцлен, жительницы курорта Вэйл, которая любила лыжи так же сильно, как и Говард Хед. Они поженились в 1984 году. В конце 1980-х здоровье Хеда стало ухудшаться, и 3 марта 1991 года он скончался от осложнений после операции на сердце.

Многие люди уверены, что достижения Хеда в спортивной индустрии были самыми главными в его жизни, но он сам считал, что гораздо сложнее было переделать себя: «В мужском организме есть часть, которая требует удовлетворения от творчества и созидания. Но есть и другие части, которым нужно общение с людьми, веселье и все остальное, что не связано с успехом в работе. Я доволен своими достижениями в бизнесе, но в жизни есть еще много других радостей».

Автор использовал материалы статьи Стюарта Лёйтнера и благодарит за помощь историка горных лыж Сета Масиа.