Центр имени Гамалеи готов модифицировать вакцину «Спутник», если она перестанет защищать. Главные новости за 28 июня
Мы попали в ситуацию меча и щита, когда изменения защиты приводит к изменению оружия нападения. И пока инициатива у коронавируса
Директор Национального исследовательского центра эпидемиологии и микробиологии имени академика Гамалеи Александр Гинцбург заявил, что специалисты центра смогут изменять вакцину от коронавируса в течение недели: «Если появится штамм новый с резко измененной последовательностью S-белка, который связывается с нашими рецепторами, то, скорее всего, необходимо будет задействовать новые вакцинные варианты. Если векторная технология будет зарегистрирована, то тогда мы на вновь возникающую угрозу действительно сможем отвечать в течение недели». Гинцбург подчеркнул, что антитела у вакцинированных препаратом «Спутник V» активнее борются с вирусом и эффективнее против новых штаммов, чем у ранее перенесших заболевание граждан.
Портал TheAtlantic опубликовал важную статью, посвященную стратегическим вопросам борьбы с пандемией. Автор статьи научный журналист Дерек Томпсон говорит: борьба с пандемией — это война, сравнимая разве что со Второй мировой. Как обстояли дела тогда? В 1940 году правительство США организовало Управление научных исследований и развития (Office of Scientific Research and Development — OSRD), которое сосредоточило в своих руках все заказы на фундаментальные и прикладные научные исследования и разработки, необходимые фронту. Возглавил Управление замечательный ученый и политик Винневар Буш — человек, который внес большой вклад в развитие вычислительной техники, а позднее и искусственного интеллекта. Он построил работу так: заявку на исследование давали не правительственные чиновники, не университеты или компании. Заявка приходила прямо с фронта. Военные говорили: нам нужны средства навигации. OSRD отвечало ОК. И инициировало разработки, которые подхватывали компании и университеты. В результате появились сонары и радары. Военные требовали разработку пенициллина, чтобы спасать раненных, и компания Pfizer (опять Pfizer) разворачивала промышленное производство антибиотика. Военным нужен был расчет артиллерийских таблиц прицеливания — и в ответ разрабатывался первый настоящий компьютер — ENIAC.
Томпсон пишет, что главным преимуществом OSRD было то, что Управление не только раздавало гранты, но и доводило разработку до реализации, то есть до военных, которые ее тестировали. Тесты были трагически дороги — ошибки считали не в деньгах, а в погибших. Поэтому все работали максимально ответственно.
Томпсон замечает, что ничего подобного OSRD при пандемии сделано не было. Правительство Трампа поначалу поставило под сомнение даже реальность угрозы коронавируса — отказывалось вводить ограничительные меры, в том числе масочный режим. Тревогу поднимали ученые, но их не слышали. Не слышали и тех, кто встал на линию огня — врачей. Между учеными и врачами образовался разрыв. Национальный институт здравоохранения (NIH) раздает гранты, но не доводит результат до врачей. Не говоря уже о Центре о контроле и профилактике заболеваний (CDC), которое постоянно опаздывает и выкладывает противоречивые данные. Врачи остались одни. Ученые предложили массу всего (130 тысяч статей на тему пандемии было опубликовано за год), но кто-то должен был принимать решение и доводить идеи до конкретных методов работы. Единственное, что действительно удалось — это вакцины (тот же Pfizer). Но оказалось, что мало придумать и сделать вакцину, надо еще убедить людей прививаться. Вирус меняется, и вакцины тоже должны меняться. Томпсон считает, что необходимо возобновить работу агентства подобного OSRD, которое бы выступило как организатор, координатор и провайдер всех прикладных исследований.
Опыт Америки в борьбе с коронавирусной инфекцией показателен. Да, наука должна отвечать в первую очередь на запросы врачей. Это их требования надо доводить до ученых, а идеи ученых реализовать. Результаты исследований должны появляться не в виде статей, а в виде методов и средств лечения и профилактики, с которыми работают в больницах и поликлиниках. Да, нужна общая координация усилий. Пандемия — это война, и мы не знаем, когда она кончится.