«Постэволюция Стеларка: гибридизация против типизации»

Благодаря протезам и экзоскелетам инвалидность перестала быть проблемой. По прогнозам специалистов через десятилетие функционал бионических протезов значительно превзойдет возможности рук и ног человека. В этой ситуации мотивация к редактированию здорового тела станет очевидной, а выражение «не хватает рук» утратит свое значение. Какими темпами на ваш взгляд пойдет процесс модификации населения планеты? Как вы считаете, какой процент физически здоровых людей решится на радикальные модификации вроде дополнительной пары рук? Сколько десятилетий займет превращение таких модификаций в новую норму?

Человеческое тело фундаментально неполноценно. Оно постоянно стремится к излишествам, таким как множество конечностей, дополненная чувствительность и расширенный интеллект. Позиция художника, при этом, не должна заключаться в спекуляции, он не может позволить себе превратиться в в корпоративного футуриста. Художник лучше справляется с предложением спорных концепций будущего, потенциально нового опыта, который может быть пережит, оспорен и, вероятнее всего, списан со счетов. Вопросы вроде «когда», «как скоро», «каков процент» и «как много» не имеют отношения к вопросам качественного и эстетического осмысления, и говорят исключительно об интересах утилитарного характера...

Cегодня экстремальных модификаторов называют добровольными инвалидами: известны случаи, когда люди со здоровыми конечностями обращались к хирургам с просьбой отпилить ногу, чтобы поставить протез. В Европе и США отсечение фаланг пальцев, мизинцев и ушей стало новой модой. Общей причиной подобного поведения психологи считают желание выделится из толпы или серьезное психоэмоциональное расстройство — синдром неприятия целостности собственного тела (НЦСТ). Вы могли бы сформулировать по-настоящему достойные на ваш взгляд причины для внедрения имплантов и протезов в здоровое тело современного человека?

Стоит различать людей с НЦСТ и людей из сообщества модификаторов, заболевание и осознанное решение менять свое тело, в том или ином роде. В мире, где превалирует видео-контент, присутствие в виртуальном пространстве и постоянное проецирование собственного я в сеть, нарастает желание укрепить физическую составляющую своего тела и более не рассматривать его как вместилище духа или объект социального программирования, а скорее как платформу для скульптурной модификации. Тело уже не рассматривается исключительно в качестве объекта желания, а скорее позиционируется как объект, требующий изменений. Использование силиконовых имплантов для скульптурных модификаций тела переходит в практику внедрения в тело силиконовых чипов для получения дополнительных ощущений и активизации расширенных возможностей. Все это побудит тела взаимодействовать, коммуницировать и сотрудничать и не только локально, в обществе других людей, но и на расстоянии — посредством аватаров.

Согласно концепции Донны Харауэй, высказанной в ее «Манифесте киборгов» в 1985, гендерное, расовое и классовое сознание навязаны нам страшным историческим опытом противоречивых социальных реальностей — патриархата, колониализма, расизма и капитализма, а технологии позволяют нам представить другой, постгендерный мир гибридных организмов — киборгов. Может ли на ваш взгляд перманентный физический союз людей и машин разрешить многовековые социальные противоречия?

Можно утверждать, что технологии оказали радикальное влияние на человеческое тело и гендер, они создают стандарты сексуальности и уравнивают наши физические возможности. Можно предположить, что состояние человека и, как результат, его поведение, заведомо противоречивы и даже патологичны. Доступ к технологиям влияет на эмоциональное и физическое состояние тела непредсказуемым, а иногда и катастрофическим образом. Поэтому предсказания о том, что гибриды людей и машин смогут разрешить социальные и политические проблемы, достаточно неоднозначны. Вообще гибрид человека и машины — это лишь одна вполне спорная возможность, существует множество вариаций киборгов. Самая популярная в научной фантастике — это медицинское или военное тело, состоящее из конечностей-протезов, облаченное в экзоскелеты. Своеобразный киборг из японской манги. Тем не менее, все технологии в будущем могут быть скрыты внутри тела. При внедрении сенсоров и даже инженерных роботов нано-масштаба, мы можем реколонизировать человеческое тело, выращивая внутри наших организмов вирусы и бактерии. Технологии становятся невидимой частью человеческого микробиома. Подобная гибридизация и функциональные изменения никак не затрагивают внешнюю форму тела. Мы выглядим точно так же в то время, как изнутри мы перестраиваемся, перевоплощаемся атом за атомом, не замечая этих изменений. Вопрос в том: чувствуем ли мы себя иначе в личностном и социальном плане, меняется ли наше самовосприятие? Принимаем ли мы свой биологический статус кво или решаем переосмыслить статус и функции нашего тела?

Как изменится отношение к красоте и сексуальности в эпоху, когда экстремальные функциональные модификации тела станут новой нормой? Может случится так, что дихотомия «красиво-некрасиво» полностью утратит значение и секс, как и другие индустрии, основанные на физической привлекательности, исчезнут?

Сексуальность — это сложный феномен не только в отношении внешности, но и в связи с тем, как фундаментальные репродуктивные посылы были фетишизированы и переведены в плоскость контроля и агрессии по отношению к телу другого. Вопросы, которые ставит открывшаяся возможность модификации тела изначально касаются формы, но в итоге приходят к функции. Понятие о красоте всегда было социально, культурно и исторически сконструированным. Аналогичным образом складывалось понятие о том, что значит быть человеком, в наши дни — больше: что значить жить? Мы можем обозначить разницу между тем, что значит «жить» в биологическом плане и что значит «операционная живость» машины. По мере того, как ведутся разработки более комплексного машинного управления и передвижения, позволяющего добиться более тонкого и точного функционала, и создаются более совершенные компьютерные и когнитивные системы, приближающие нас к искусственному, расширенному и возможно даже инопланетному интеллекту, становится все более бессмысленным отрицать что собранные нами системы не могут «жить». В особенности, если эти синтетические сущности смогут самовоспроизводиться. В таком случае произойдет смешение софта и харда, органического и синтетического, биологического и технологического, исчезнут границы между жидкими технологиями и «железом», не говоря уже о материальном и виртуальном, вещественном и информационном.

Какое место в мире тотальной гибридизации отводится человеку, который не захочет или не сможет модифицировать собственное «морально устаревшее» тело? Ждет ли его в мире киборгов позиция аутсайдера, обитателя резервации, раба? Не усугубит ли социальное и экономическое неравенство тот факт, что капиталистическая элита, сможет непрерывно «прокачивать» собственное тело, буквально превращаясь в сверхлюдей, в то время как неплатежеспособная часть не сможет позволить себе своевременных трансформаций?

О, неравенство процветает, и процветало всегда, исторически. Его всегда сопровождало ощущение личностной неполноценности. Возможности ускорения тела, интенсификации органов чувств и укрепления когнитивной системы будут оставаться в прямой зависимости от финансирования. Это является проблемой социального характера. Капиталистическая система преуспела в соблазнении человека при помощи внушения чувства неполноценности, что в свою очередь делает необходимым производство и потребление приспособлений, дающих возможность сделать себя лучше. Отчасти это является свойством технологий, не только капитализма. Но технологии гораздо более противоречивы. Новые технологии генерируют непредсказуемую информацию и визуальный контент, который выводит человека из комфортного состояния, приводит к тревоге, вызывает смешанные чувства. В этом отношении возможность быть «привилегированным», «самым первым» совсем не кажется однозначным преимуществом. Первый человек, которому пересадят самую последнюю модель искусственного сердца, также может оказаться первым погибшим в результате применения этой технологии. Привилегированные люди могут оказаться в позиции, когда вместо того, чтобы быть «усовершенствованными» они выполнят роль подопытных кроликов.

В нейробиологии выдвинута гипотеза, что интеллект наших доисторических предков мог быть выше интеллекта современников, так как со времен неандертальцев объем мозга человека сократился на 15%. Ученые связывают эту дегенерацию в процессе эволюции с повышением комфорта в результате социальной организации людей — то есть с передачей многих функций специализированным институтам. Что если редактирование своего старомодного тела и мозга за счет высокотехнологичных протезов и искусственного интеллекта усугубит процесс вырождения?

В технологическом поле, в котором мы живем сегодня, биологическое тело, которое может оперировать только в состоянии близости к другим телам, более не является эффективным. Наши тела могут действовать на расстоянии, коммуницировать и взаимодействовать быстрее и масштабнее, чем было доступно предыдущим поколениями. Конечно, все это проходит не без трудностей, неполноценных и отвлеченных действий, а также непоследовательного мышления. Мы становимся гиперлюдьми в том смысле, что наше самосознание вытесняется, а наши чувства перераспределяются в сторону других субъектов. Мы видим глазами других, слышим ушами, находящимися в другом месте, дистанционно управляем встроенными в машины эффекторами. Такое разобщенное тело зачастую не находится прямо здесь, и наиболее вероятно пребывает в нескольких других местах в единицу времени. Оно приобретает эфемерную форму и утрачивает привязку к конкретному месту. То, что мы определяем как личность человека, всегда определялось чем-то большим, нежели возможности мозга. Если человеку и суждено исчезнуть, то это должен быть красивый уход. И, вероятнее, нам надлежит спрашивать, как это произойдет, нежели, когда это произойдет.

Может случится так, что человек захочет остановить эволюцию, тем самым исключив возможность дегенерации, и заменит процесс зарождения эмбриона клонированием, то есть бесконечной репликацией генома наших современников?

Мне кажется, стоит переосмыслить то, что стоит за этим вопросом. Люди не могут принять решение о том, чтобы остановить эволюцию, но при этом мы наверное уже обгоняем этот медленный, бессистемный и неэффективный метод развития. Эволюция в человеческой среде может быть исключена в том случае, если секс, рождение и смерть потеряют свое значение, уже сейчас начинается десинхронизация этих явлений. Двум телам уже не обязательно вступать в половую связь, чтобы произошло оплодотворение яйцеклетки. В том случае, если будут разработаны искусственные утробы, тела перестанут рождаться. А в случае, если тела будут преобразованы в более модульные структуры, позволяющие заменять плохо работающие органы, им просто придется умереть. Вообще такие явления, как рождение и смерть приводят к разнообразию в среде людей, а также предотвращению старения. Прежде чем переходить к клонированию людей достаточно просто вырастить орган из стволовой клетки или напечатать его на 3D-принтере. Органы, в таком случае, будут в изобилии. Органы, предназначенные для тел. Органы без тел.